| РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ
• Ceallach Avery [Келлах Эйвери] - отец, чистокровный волшебник, на пенсии;
• Brighid Avery [Бригид Эйвери] - мать, чистокровная волшебница, светская львица;
• Una Avery [Уна Эйвери] - старшая сестра, сквиб, мертва;
• Yseult [nee Avery] Burke [Изольда (в дев. Эйвери) Бёрк] - старшая сестра, чистокровная волшебница, ранее работала в ММ, ныне домохозяйка;
• Aigneis [nee Avery -] Avery [Айгнес (в дев. Эйвери) Эйвери] – кузина и первая жена, чистокровная волшебница, мертва;
• Eyvind R. Avery [Эйвинд Реманн Эйвери] - сын, чистокровный волшебник, сотрудник общей структуры Отдела Тайн;
• Marceline [nee Rosier] Avery [Марселин (в дев. Розье) Эйвери] - жена, чистокровная волшебница, 29 лет;
• Dominique Avery [Доминик Эйвери] - дочь, чистокровная волшебница, 6 лет;
• Caractacus Burke II [Карактак Бёрк Второй] - зять, чистокровный волшебник, основатель лавки тёмных артефактов «Borgin and Burkes» в Лютном переулке.
• Percival Burke [Персиваль Бёрк] - племянник, чистокровный волшебник, 35 лет; совладелец лавки тёмных артефактов «Borgin and Burkes».
• Deirdre Burke [Дейрдра Изольда Бёрк] — племянница, 31 год; чистокровная ведьма, сотрудница Визенгамота, помощница судьи;
• Marian Burke [Мэриан Тиена Бёрк] — племянница, 28 лет; чистокровная ведьма, работает в издательском доме «Обскурус».
О ПЕРСОНАЖЕ
[indent] [indent] [indent] ЦВЕТ: СИНИЙ
Его руки до сих пор помнят это ощущение – тонкая шаль светло-голубого, почти что небесного цвета; таким бывает небо ранним утром, когда тонкая линия между атлантическим океаном и небесной лазурью исчезает, становится чуть ли не прозрачным, стирая все границы. Нужно лишь прикрыть глаза, полностью отдаться этому мгновение, и, звуки потеряются, утонут под монотонное посвистывание знойного ирландского ветра, что вечно норовится залезть под воротник.
Он п о м н и т . Помнит, даже спустя столько лет.
Реманн смотрит на протертый календарь, четко выведенную дату, вокруг которой ползет иллюзорный жук-могильщик и дергает уголком губ, - забавно. Именно этот жук. Именно в этот день. Тянется к портсигару и закуривает, наблюдая как густой дым резвится в воздухе подобно червячку, рассеивается, бесследно тая на глазах.
«Если жук-могильщик подает голос, то кто-то из твоих родных обречен».
[indent] 1926-1938
Этот мир выстроен на простых законах, - Реманн это понял ещё в детстве, когда случайно не проговорился, что, помимо Изольды, у него есть ещё одна сестра – тонкая, хрупкая, с запахом мёда на руках и вечно кутающуюся в тонкую шаль, вне зависимости от времени года и погоды. Их семья – чистокровная, знатная, живущая под слоганом “Flectere si nequeo superos, acheronta movebo” («Если небесных богов не склоню, Ахеронт всколыхну я»), всегда придерживалась традиций. Старшая дочь стала позором для всех – сквибб, обделенный всяческими магическими способностями, стала большим разочарованием для всех, особенно для Келлаха, который никогда не смог бы смириться с подобной насмешкой судьбы. О ней не говорили. О ней не распространялись, словно желая, чтоб любой забыл о её существовании. Постепенно Уна начала превращаться в домашнее растение, что вечно забывают поливать водой из-за отсутствия цветов и заурядной окраски листьев. Изольда, которая родилась после Уны, к счастью, оказалась совершенно нормальной, как и Реманн – единственный наследник, продолжатель рода, гордость семьи и прочее, прочее.
Первые годы жизни запоминаются ему какими-то обрывками, помятыми колдографиями, которые время от времени попадаются ему в семейном альбоме, но он с трудом может вспомнить, когда они были сделаны, или, что он тогда испытывал. Помнит лишь то, что тень под именем Уна, заменила ему мать – холодную, неприступную как скала, к которой ни с одной стороны не подступиться. Он и не пытался, честно говоря. Возможно, был слишком мал, или причина в старшей сестре, которая всегда была рядом, носилась с ним как с самым настоящим маленьким принцем и души в нём не чаяла. Уна отдавала ему всю любовь, Реманн же купался в её заботе, тем самым вызывая недовольство отца, который всё чаще поднимал вопрос о том, что девушке нечего делать в семейном особняке, особенно рядом с ним – с Реманном. Ей незачем оставаться здесь, понятное же дело, что ни один уважающий себя и свой статус, чистокровный волшебник, не рискнет жениться на подобном недоразумении, а чтоб Уна нашла себя в другом мире и речи не могло быть. Келлах был непреклонен. Его деспотичная натура проявлялась всё с большим упорством, когда привязанность его единственного сына к этому «уроду» семьи стала слишком уж сильно бросаться в глаза. Было решено – отправить Уну в самый дальний уголок Ирландии, где она могла жить в гордом одиночестве и никому бы не мозолила глаза, тем более – не влияла бы на Реманна, который постоянно гонялся за ней щенком. Он прекрасно помнит тот день, даже несмотря на то, что ему было не так много лет. Помнит свой протест, гнев, который переполнял его маленькое тело, когда отец с невозмутимым выражением лица объявил ему о том, что Уна покидает их родной дом и уезжает – да, навсегда. Нет, он не сможет с ней видеться. Помнит, поскольку именно тогда по его желанию яблочный сок в стакане отца превратился в мочу гиппогриффа. Никто не стал гладить его по голове, но все страхи относительно того, что долгожданный наследник мог тоже оказаться сквиббом были навсегда рассеяны.
Уна уехала. Не без слёз, не без обещаний. Уехала, как ему казалось, навсегда. Впрочем, Реманн, к сожалению, оказался прав – больше он её не видел. Годами позже, когда он уже был подростком и не мог понять, почему сестра всё ещё не отвечает на его письма, то ему вспомнилась одна жуткая ночь, вскоре, после её отъезда – тогда он никак не мог понять тогда, почему жук-могильщик, не переставая скрипел у него под ухом. Ответ нашелся годами позже.
[indent] [indent] [indent] ЦВЕТ: ВАСИЛИСКОВЫЙ
Дурацкое правило школы чародейства и волшебства не раз его раздражало на протяжении всего того года, что ему пришлось провести в стенах своего огромного дома, который иной раз казался ему переполнен призраками. Призраки были повсюду – начиная со спальни родителей, заканчивая библиотекой, в которой он проводил слишком много времени. Раздражение переполняло молодого Эйвери, который никак не желал смириться с тем, что лишь из-за того, что родился в Ноябре, ему придется отправиться в Хогвартс спустя год. Впрочем, он умудрился обернуть это с благополучной для себя стороны, и уже в сентябре понял, что можно извлечь выгоду из любой (!) ситуации.
- Реманн, я слышал, что твой доклад произвел фурор..? – отец озвучивает этот вопрос исключительно потому, что считает нужным поддержать разговор. Здесь и сейчас, на глазах у всех многочисленных родственников, которые решили посетить их дом в честь юбилея. Этот фарс - привычный, естественный для его жизни, не пробуждает в нём никаких эмоций. Реманн прекрасно знает отведенную для него роль, поэтому нисколько не удивляется даже тому, что мать расплывается в очаровательной улыбке – как же ещё, если наследник семьи Эйвери уже умудрился засветится на своём курсе, выделяется среди остальных однокурсников, показывая выдающиеся данные по зельям, да настолько, что декан факультета Слизерина готов распевать дифирамбы о том, как же сильно он рад тому, что ему попалось столь талантливое дарование.
- Признаться, я и сам не ожидал такой похвалы. Всё же, мне ещё многому надо поучиться, - вежливо, сдержанно, растягивая губы в привычной улыбке, ещё в детстве выученной для подобных этюдов из повседневной жизни чистокровных семей. – Я бы ничего не добился, не будь у меня столь выдающегося наставника, - «наставник», как и следовало ожидать, находится в этом самом зале, начинает утверждать, что наоборот – это ему повезло, что у него столь выдающиеся ученики. Упоминает ещё одного Тома Риддла. Губы Реманна снова растягиваются в загадочной ухмылке.
[indent] 1938 - 1945
У него прекрасно получается маневрировать. С годами талант примерять на себе кожу хамелеона оттачивается. Реманн Эйвери не только привлекателен, не оставляя равнодушным ни одну представительницу прекрасного пола, но и является обладателем редкого шарма, умеет заговаривать зубы и способен заставить любого сделать всё, что его душе заблагорассудится. Он представитель элиты – той самой, которую выделяет не только декан Слизерина, но и все представители чистокровных семей. Даже когда он получает выговор от Слагхорна лишь потому, что не сдал какой-то очередной доклад по Зельям, Эйвери удается выкрутиться – искусно, без каких-либо особых усилий. Кто-то из его друзей называет его «заклинателем змей», на что он лишь сдержанно усмехается. Реманн знает, что в этом мире все отношения основываются на методе «кнут и пряник», и он прекрасно с этим справляется. У него есть цель, он знает, что в этом мире выживают сильнейшие, поэтому для него не существует ничего невозможного. «Надо – значит сделаешь и разговор окончен». Нет ничего, что смогло бы его остановить. Реманн знает себе цену, уверенно стоит рядом с Томом – вот уже старостой школы, и понимает, что ему вовсе не хочется быть лидером. Лидер всегда становится главной целью для окружающих, причиной и даже поводом, а у Реманна совсем другие планы, поэтому ему нравится быть в тени.
[indent] [indent] [indent] ЦВЕТ: БЕЛЫЙ
[indent] 1945-1952
Брак Изольды по всем правилам – самым подходящим семьи Эйвери. Карактак Бёрк ему, вероятно, не сильно нравится, если он предпочитает придерживаться дистанции. Впрочем, Реманн не спешит складывать о нём какое-то мнение просто потому, что несильно он им интересуется. Смотрит на сестру – смотрит на её мужа- смотрит на их первенца… и по привычке усмехается, когда отец говорит ему о том, что он – следующий. О том, что он должен будет жениться, Реманн знал чуть ли не с тех самых пор, как начал запоминать лица своих знакомых и родных. Айгнес Эйвери – его кузина. Единственный отпрыск ещё одной ветки той величественной семьи, к которой он сам себя причисляет. Вопрос был решен ещё до того, как они оба появились на свет, поэтому Реманн даже и не думает о том, чтобы лишний раз изводить свою голову совершенно ненужными мыслями «а может». Айгнес – миловидная, кроткая (даже слишком), мягкая (ещё больше, чем хотелось бы) и совсем ему непонятная. Это становится ясно, как только они официально объявляют о своей помолвке. У Эйвери нет времени задаваться вопросами насчет этого – у него карьера, стажировка в Министерстве, что удачно заканчивается и годы работы, как и там, так и на стороне – он помогает отцу с семейным бизнесом. Время от времени сталкивается с пустым и (может быть) грустным взглядом Айгнес, но не считает себя обязанным вникать во всё это – женская мелодрама? Влюбленность на стороне? Его это не волнует. Он считает, что они оба достаточно взрослые для того, чтобы понимать простые законы этой жизни – он их понимает и принимает, она тоже должна.
После пышной свадьбы ничего не меняется. Реманн старается (возможно) к ней подступиться, первое время пытается проводить с ней побольше времени (редко, но, всё же), а потом ему это надоедает, поскольку «грусть» миссис Эйвери затягивается и ему совершенно не нравится её взгляд. Айгнес молчит – это она умеет лучше всего остального, Реманна же это (немного) раздражает, но он сохраняет лицо – он всегда сохраняет лицо. Думает или надеется, что с появлением ребенка её жизнь наладится, но этого не происходит. Ни тогда, когда они переезжают в Венгрию, когда назначают послом, ни после рождения сына и наследника, которому дают имя Эйвинда Реманна. Что-то в нём меняется, он это осознает практически сразу, как только впервые держит это хрупкое тельце в собственных руках – двойная ответственность, двойная нужда сделать всю их жизнь «лучше». Это для него вызов – он сделает всё лучшем виде и ничто этому не помешает, кроме как…
- Я лишь хочу понять, что с ней случилось, - Реманн поднимает взгляд на своего дядю и внимательно смотрит на него пару секунд, словно зверь, который выжидает, перед тем как сделать прыжок в сторону своей жертвы, - ты же понимаешь, что она…
- Она – что? – тон его ровный, отдает металлом, но Эйвери остается невозмутимым.
- Моя дочь…
- Твоя дочь, милейший дядя, явно имела изъян в воспитании, - смотрит на него и откидывается на спинку кресла, - и в характере. Впрочем, характер формируется благодаря воспитанию, посему, - тот смотрит на него, явно не ожидая такого… нахальства? Хамства? Впрочем, не то чтоб Реманна это волнует, учитывая обстоятельства.
- Я понимаю, что ты…
- Нет, ты не понимаешь, - прерывает он его так, словно этот разговор его уже успел утомить (впрочем, почему "словно"?) и продолжает, - ты приходишь в мой дом. В мой дом, дядя. Требуешь ответ на вопрос, что же случилось с твоей дочерью, и, честно говоря, я немного озадачен, - Эйвери делает небольшую паузу, крутит в руках перо и легким движением откладывает в сторону, - садись, - его тон, пожалуй, меняется лишь на этом слове. Это не просьба, это приказ. Возможно, тот и не рад такому отношению, но выбирать не приходится, потому что это он – и только он – не сдержал слово. – Я хочу, чтоб ты понимал всю ситуацию. У нас была договоренность. У тебя и моего отца. Думаю, детали не так важны. Ты же хотел, чтоб твой внук стал наследником гордой фамилии Эйвери, ведь так? Так вот, он им стал. Но моя жена мертва. Почему-как-зачем – уже неважно. Я – вдовец. Не могу сказать, что я рассматривал такой расклад, но, что поделаешь, выбирать не приходится, - Реманн внимательно смотрит на мужчину, - Я это к тому, что – нет, мой сын останется здесь. В моём доме. Будет навещать вас. Возможно. Но на воспитание я вам его не отдам. Вопрос закрыт.
[indent] 1952 – 1970
Он принимает решение основываясь на факты – младенцу нужен хороший уход и внимание. Ввиду своей профессии, не говоря о том, что Реманн никогда не верил в такое понятие как «отец-одиночка» он решает отправить сына к своим родителям, а сам возвращается обратно в Будапешт. Его ждет карьерная лестница, у него слишком много планов, что надо воплотить в жизнь, ведь теперь у него сын, которому он желает самое лучшее будущее из всех.
Эйвери быстро привлекает внимание к своей персоне, не только в магической Британии, но и за её пределами. Он обрастает связями, что, несомненно, куда дороже любого золота. У него много знакомых, некоторых он даже называет «друзьями», где-то там есть и Том Риддл, с которым он и по сей день поддерживает связь, поскольку уверен в том, что тот ещё удивит магический мир. После Венгрии он отправляется в Чехию, потом в США, и уже потом во Францию. Ему нравится такой образ жизни – постоянная смена обстановки, новизна. С сыном видится редко. «Да ты у нас сторонник спартанского воспитания» шутит один из его «друзей», а Реманн по привычке усмехается – так оно и есть, потому что мальчик с ранних лет должен уяснить одну простую истину – «Homo homini lupus est» («человек человеку волк»). Слабые в этом мире не выживают, поэтому Эйвинду надо научиться полагаться исключительно на себя самого, - уж лучше он удивиться, обнаружив, что отец всегда за него горой, чем обмякнет и начнет видеть в каждом втором друга.
В друзей Реманн Эйвери практически не верит, есть лишь выгодные отношения, - и хорошо, если они куда выгоднее для тебя, чем наоборот. Родственные связи, пожалуй, для него самые прочные – кровь не вода, как ни крути, поэтому он всегда в курсе того, что творится с его родными – сестра может и давно миссис Бёрк, но Реманн время от времени наведывается к ней, чтоб убедиться что её дрожащий муж не позволит себе ничего лишнего. Персиваль, конечно же, нравится ему больше всех, впрочем, он пытается не выражать этого – все остальные глубоко уверены, что его симпатия основывается на простой истине, что он – будущий наследник семьи. Эйвери видит в нём то доверие к своей персоне, что его собственный сын никогда не проявлял, но, конечно же, не придает этому огромное значения – люди разные, даже те, в чьих жилах течет одна кровь. Бригид всё чаще пишет ему письма относительно того, что Эйвинду необходимо найти подходящую партию – даже пару раз невзначай упоминает имя средней дочери Блэков. Блэки ему не нравятся. Слишком гордые, слишком самовлюбленные, считающие себя лучше всех остальных. Реманн бы точно их простил, не будь он точно таким же, впрочем, связь кажется ему не такой уж и плохой, хоть он и никак не может понять, куда улетело время и когда сын так повзрослел – повзрослел ли?
- Ты совсем не выглядишь огорченным, - Бригид убирает с лица кружевной платок, который, в свою очередь, используется исключительно для поддержания образа, а не потому, что женщина плакала, - неужели тебя нисколько не волнует, что эта… - она поджимает губы в тонкой линии, так и найдя подходящее слово, - своей выходкой она и нас опозорила! – последнее слово рассекает воздух плетью, только не такой жесткой, как обычно бывает, а из шёлка, - Бригид никогда не забывает о том, что она – знатная дама, которая обязана всегда держать себя в руках.
- Пожалуй, ты права, - по лицу Реманна не трудно догадаться, что это лишь пустые слова, дабы не задеть чувства матери, - но, вместе с тем, куда больше пострадает репутация самой знатной магической семьи. Спустя несколько месяцев никто и не вспомнит о том, что средняя дочь была обручена с Эйвиндом, но зато все будут помнить о том, что она опозорила собственную семью. Я бы на твоём месте не стал бы переживать по этому поводу, - как минимум потому, что Блэки спустились на несколько ступеней и сейчас его черед ликовать. И не только. Многие чистокровные семья так и ждали, когда Блэки ударят лицом в грязь и у каждого из них появится возможность отомстить им… - Как Эйвинд? – внезапно спрашивает Реманн, опустив голову и рассматривая рабочие бумаги перед собой.
- Ты знаешь его, - забавная фраза, заставляющая саму Бригид запнуться, - его гордость задета, но он это переживет, - Эйвери так и поднимает взгляда, но в голове почему-то проносится мысль о том, что его когда-то удивило поспешное предложение сына, что он не соизволил обговорить ни с ним, ни с кем-либо из семьи. Впрочем, Эйвинд ещё молод, да и слишком эмоционален, но ему придется научиться сдерживать свой пыл, если он хочет выжить в этом мире.
[indent] [indent] [indent] ЦВЕТ: КРАСНЫЙ
[indent] 1971-
Окончательно вернувшись в магическую Британию, Реманн уже готов к изменениям другого рода. Семейный бизнес идёт хорошо, его карьера в Министерстве тоже прекрасно развивается, несмотря на столь неприятный инцидент со средней дочерью Блэков, к концу года об этом все благополучно забывают. Внезапное появление Тома – или не очень уж «внезапное» - заставляет Эйвери призадуматься. Ему вспоминается школьная пора и собственные мысли относительно того, что, есть лидеры, что всегда в центре внимания и таковым он никогда не желает быть. Идеалы старого друга детства его устраивают, но больше всего его привлекают возможности, что открываются перед ним. Он знает, как лавировать, он знает, как быть Тому полезным, он уверен в том, что сможет удержаться на плаву и тем самым у него получится не только добиться желаемых высот, но и оказаться для него тем человеком, который будет рядом с ним, когда этот мир окончательно и бесповоротно изменится. Эйвери нравится быть в тени, ведь он тактик, он не любит пачкать руки, не любит лезть на рожон, у него свои методы, которые очень уж пригодятся Лорду Волдеморту.
Через него он знакомится с Розье, которого он несколько раз встречал во Франции. Встречи были короткими и по делу, но здесь, в Лондоне у них завязывается нечто схожее на приятельство. Реманн, который до сих пор даже не рассматривал вариант ещё одного брака, цепляется взглядом за его дочь – молодую Марселин, что так сильно напоминает ему дикую кошку. Она в свою очередь то ли играется с ним, то ли просто пытается развеять скуку, но ей удается чем-то зацепить его. Именно так – зацепить, а потом сказать, что, увы, она обручена. И Реманну кажется, что это своего рода испытание лично для него, продолжение той игры, что она начала в коридорах семейного особняка. Но, юная Розье пока ещё не знает, что в жизни для Реманна Эйвери нет ничего невозможного и почти сразу же читает в его глазах всё необходимое, когда её настигает известие о внезапной кончине её будущего мужа – какая жалость, ему подсунули какой-то на редкость мерзкий артефакт!
Не то чтоб её отец рад его предложению – всё же, его дочь на редкость красива, сможет очаровать любого молодого чистокровного волшебника, но Реманн умеет убеждать. И к концу семьдесят второго никто и не вспоминает о том неприятном инциденте с дочерью Блэков, поскольку колдографии со свадьбы Эйвери заполняют все возможные газеты и журналы. Спустя два года у них появляется дочь, которой дают имя Доминик, и которая всецело меняет мировоззрение Реманна. Он с хорошо скрываемым страхом наблюдает за ней, в ожидании проявления магических способностей и с облегчением вздыхает, когда это происходит, - нет, что вы, никто в этом и не сомневался, но.
Тем временем, Лорд набирает сторонников, не без связей Эйвери, который помогает ему с вербовкой. Сила, как ему кажется, на их стороне и всё идет по плану, до тех пор, пока не случается одна неприятная неожиданность. Реманн Эйвери глубоко уверен в том, что его практически невозможно удивить, но это удается его сыну – сотканному из его собственной крови и плоти. Увидев его перед собой и Лордом с черной меткой на запястье, мужчине удается удержать лицо – в этом он мастер, но впервые ощущает, как острые клыки предательства впиваются ему в кожу. Он рад – конечно, он рад, кто б сомневался? – но с удовольствием спустил бы шкуру с Эйвинда на за такую вольность, ведь несмотря на годы, много различий между ними, Реманн до сих пор считает себя главным в семьи и это не изменится до тех пор, пока он жив.
Война набирает обороты. Эйвери занимает должность главы Отдела Международного Магического Сотрудничества и судьей Визенгамота – удобное положение для того, кто любит, когда кто-то ему чем-то обязан.
[indent] [indent] [indent] ЦВЕТ: ПЕРЛАМУТРОВЫЙ
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
• Семейный бизнес, о котором много говорилось в анкете, связан с производством самых разных принадлежностей из драконьей кожи. Они производят всё – начиная с мелких необходимых для волшебника вещей, заканчивая весьма дорогостоящими и своего рода «брендовыми» элементами одежды и аксессуарами. Сотрудничают с разными компаниями, предоставляя им высококачественную драконью кожу.
«Nidhoggr» или «Нидхёгг» был создан дальним родственником Реманна, который решил, что название подходящее. Дело в том, что Нидхёгг в скандинавской мифологии один из нескольких великих змей, что лежит в колодце Хвергельмир и грызет один из корней Иггдрасиля. Вместе с тем, он пожирает прелюбодеев, клятвопреступников и подлых убийц, - видимо, прапрадедушка Реманна имел самые благородные мысли, когда основал эту компанию. Является монополистом и приносит прекрасный доход, поэтому Эйвери всегда жили в достатке.
• Реманн из тех людей, которых крайне сложно раскусить – он всегда умудряется оставаться загадочным. Собеседнику может показаться, что он уже смог его понять, поймал «ту самую волну», которая поможет ему в общении, но потом становится ясно, что у Эйвери совершенно другие планы. Он всегда и в любой ситуации остается расчетливым; оценивает ситуацию рационально и рассчитывает все шаги наперед, пожалуй, именно поэтому его настолько сложно застать врасплох. Реманн всегда ждёт подвоха, никому не доверяет, поэтому старается просчитать все возможные пути к отступлению или нападению, в зависимости от ситуации. Он очень осторожен, никогда не скажет ничего необдуманного и даже в самой напряженной ситуации сможет удержать лицо, поэтому ни у кого нет на него «компромата». Он всегда держит себя в руках, поскольку ещё в ранние годы понял, что этот мир не жалует слабаков.
• «Бабник и пижон» - таким его окрестили, пока он не женился во второй раз. Насчет бабника не будем распространяться, а вот второе – с этим Реманн категорически не согласен. Впрочем, он понимает, откуда этот ярлык прикреплен к его персоне – он любит одеваться соответственно своему статусу, всегда следит за собой, поскольку верит в то, что первое впечатление – самое важное и его редко удается изменить.
• До сих пор мысленно называет Лорда «Томом».
• Интересуется и, пожалуй, любит жуков, считая, что это несомненно на редкость стойкие существа.
• Жена и только она называет его «Реми» на французский манер.
• Чертовски злопамятный. Запоминает любую обиду, необдуманную фразу в свою сторону, но никогда не будет мстить в открытую, считая это проявлением глупости и недальновидности. Подобную работу надо сделать так, чтоб ни один след не вел к тебе.
АРТЕФАКТЫ
• Перстень с семейным гербом, усыпанный сапфирами – тёмно-синие камни становится лазурными, если дотронуться бокала с ядом.
• Медальон, подаренный в честь рождения – защищает от порчи на смерть; никогда не снимает.
• Заколдованное обручальное кольцо - нагревается, если жизнь жены в опасности.
• Волшебная палочка:
1) Бук + коготь дракона - 9,7 дюймов, гибкая; преданно служила ему до 1974, но сильно пострадала во время одной схватки и пришлось её заменить.
2) сосна + волос из хвоста сфинкса - 12,4 дюймов; прочная, несгибаемая.
• Феликс фелиций – Реманн всегда носит с собой одну склянку «на всякий случай».
• Перчатки из драконьей кожи – смогут отобразить парочку слабых атакующих заклятий, но на деле Эйвери просто чертовски не любит касаться вещей руками.
• Чемодан «без дна».
• Монокль.
• В северной части графства Керри находится семейное поместье, принадлежащая им вот уже больше двух столетий.
• Имеет небольшой дом в магическом Париже, Франция.
СПОСОБНОСТИ
• Обучался тёмной магии у самого Лорда, посему всё и без того понятно.
• Куда лучше владеет защитной магией, чем атакующей (привет, отличие с сыном), поскольку у Реманна совершенно другие методы действия и он в принципе не любит пачкать руки. Считая себя тактиком, он предпочитает быть «защищенным», чем наоборот. Но если дело дойдет до дуэли, то сможет постоять за себя, только до звания прекрасного дуэлянта ему далеко.
• Ещё в школе отличался особыми достижениями в Зельях и по сей день в этом он лучший. Особенно, когда дело касается ядов.
• Сдал экзамен по трансгрессии ещё в школе.
• Из языков владеет: латынью, французским, чешским и венгерским (разговорный).
• Окклюмент – способен защищать свою голову на высшем уровне, поскольку больше всего охраняет свои мысли.
• Владеет невербальной магией.
• Видит фестралов, после смерти жены.
МЕСТО И ГОДА РАБОТЫ
Министерство Магии, Отдел Международного Магического Сотрудничества
1945-1946 - стажер [Международное Бюро Магического Законодательства]
1946-1952 - сотрудник + частный бизнес [Международное Бюро Магического Законодательства]
1952-1956 - посол магической Великобритании в Венгрии
1956-1968 - посол магической Великобритании в Чехии
1960-1968 - посол магической Великобритании в США
1968-1970 - посол магической Великобритании во Франции
1970-1974 - заместитель главы ОММТ // судья Визенгамота
1974 - глава ОММТ
ОТНОШЕНИЕ К МАГГЛАМ, МАГГЛОРОЖДЕННЫМ, СКВИББАМ, ПОЛУКРОВКАМ
Честно говоря, Реманн и впрямь считает, что его вера в то, что чистота крови важна, имеет весьма рациональное объяснение. Как ни странно, по его мнению, магические способности, что передаются из поколения в поколение, имеют влияние на то, каким будет отпрыск того или иного семейства. Конечно, он прекрасно помнит ситуацию со своей сестрой, но в его голове это – исключение, изъян или даже плата за такой выбор, которая время от времени вылезает раз в поколение. Эйвери – жуткий сноб, и это проявляется не только в предпочтении чистокровных. Он не переносит провинциалов, первое впечатление для него слишком уж важное – встречает по одежке и т.д.
Магглорожденные для него низшая раса – это волшебники, которым «повезло» замаскироваться под волшебника. Тоже своего рода изъян, только другого характера. Реманн уверен в том, что даже несмотря на выдающиеся способности, такому магу понадобятся столетия, чтобы называться настоящим «волшебником». Что же касается полукровных магов, то в таком случае Эйвери оценивает исключительно по своей выгоде и отношение его соответствующее. К сквиббам, пожалуй, понятно, что он испытывает, учитывая его страх иметь подобного ребенка.
УЧАСТИЕ В СЮЖЕТЕ
Кроме смерти, пожалуй, готов отыграть всё. В приоритете – личные отыгрыши, но и остальное с удовольствием, просто зависит от времени и т.д. | |
